В радости и в горе - Страница 101

101

— Заботьтесь о нем, — Дэмиен протянул руку и потрепал селезня по голове. — Его зовут Дональд.

Дональд жалобно крякнул. Громила, казалось, был растроган до слез. Дэмиен закусил трясущуюся губу. Наклонился к портпледу:

— Прощай, сынок…

И с быстротой, которой мог бы гордиться и сам знаменитый бейсболист Уилл Карлинг, Дэмиен выхватил сумку из сжимавшей ее руки ошеломленного громилы и бросился наутек, лавируя между автомобилями, истошно вопившими своими сиренами. Им в ответ завопил и Дональд. Дэмиен бросил взгляд назад и засмеялся, увидев, что люди дяди Нунцио, бросившиеся в погоню за ним, по счастью, были отрезаны от него непрерывным потоком желтых такси, двигавшихся друг за другом вплотную. И кто это сказал, что, когда помощь нужнее всего, ничто вам не поможет!

Все, что ему нужно было теперь сделать, это продумать, как пронести Дональда через таможню, а сейчас это представлялось делом непростым.

Глава 53

Джози уже вспомнила мать, отца, сестру, брата, дядю, тетю, да и вообще всех тех, кого вспоминают, страдая от похмелья. Она провалялась в постели целых полчаса, стараясь придать комнате неподвижность и мобилизуя все свое мужество, чтобы наконец найти силы и встать.

И вот теперь она стояла под душем, закрыв глаза и чуть покачиваясь, давая потоку омыть свое бренное тело и воплощая собой то, что так ярко живописуют агенты по продаже противопохмельных препаратов, стараясь всучить свой товар.

Но и по мере того как она трезвела, кошмар вчерашних событий вовсе не становился слабее. Она подумала, где сейчас может быть Марта и сколько времени потребуется ее отцу, чтобы найти и убить ее. Ей вдруг до боли захотелось позвонить Лавинии — настолько сильно ранило ее душу то, что произошло вчера. Джози вдруг показалось, что в этом большом городе успокоить ее не сможет ничто, кроме материнской любви. Но вспомнив, что минут пятнадцать придется выслушивать околомедицинские поучения матери по поводу ее теперешнего состояния, она сочла за лучшее остаться с этим состоянием наедине.

Закрыв краны, она завернулась в теплое пушистое полотенце, стерла пар с зеркала и посмотрела в него долгим, придирчивым взглядом. Никогда не видела она таких красных, налитых кровью глаз, разве что у Тома Круза в фильме «Интервью с вампиром». Ужаснувшись, Джози прошлепала обратно в комнату. В этом помещении в безнадежной битве за первенство сцепились кондиционер и радиатор центрального отопления, и результатом этого противостояния был воздух почти уличной температуры, обильно насыщенный пылью. Дышать этим удушающим, бескислородным составом было почти невозможно, но, как и всюду в Нью-Йорке, окна спальни были плотно закрыты на замки и наглухо забиты гвоздями.

Внизу шевелился город, и это движение, еще сонное в утро выходного дня, не тормошило, как обычно, обитателей Большого Яблока, а скорее лишь слегка подталкивало, заставляя просыпаться и приступать к своим воскресным делам. Где-то внизу начинает свой новый день и Мэт Джарвис. Она отодвинула шторы и посмотрела в окно. Может быть, стоит его поискать? Если она поднапряжется, может быть, ей удастся вспомнить, где его гостиница? За два квартала от нее или за десять? Бог его знает. Вероятно, эта информация выпала из ее сознания, посчитавшего такие сведения несущественными в сравнении с тем, что пришлось переработать серому веществу за последние сорок восемь часов. Да стоит ли вообще Мэт такого внимания с ее стороны? Может быть, он уже закончил свои интервью и вернулся в Лондон. Об этом она никогда не узнает.

Солнце предприняло отважную попытку согреть своими нежными розоватыми лучами бетонную серость холодного рассвета. Бессмысленно сидеть здесь в свой последний день пребывания в США и кукситься из-за неудач. Завтра — уже так скоро! — она вернется в свою кэмденскую глушь и вновь примется разжевывать учащимся захватывающе-завлекательную тягомотину информационных технологий. Нет, ей надо выбраться в город, глотнуть хотя бы относительно свежего воздуха и постараться получить максимум удовольствия от оставшегося времени.

Джози взяла номер «Что и где в Нью-Йорке» и пробежала глазами до отказа забитые информацией страницы с перечнем всевозможных развлечений. «Воскресная евангельская служба в Гарлеме» — слишком много пения, шума и оживления. «Завтраки и обеды у Лолы» — еда, газы и колики, обещание больше не есть никогда в жизни. «Подъем на Вершину Мира» — тащиться на верхушку небоскреба! Ноги ей еще пригодятся. Так, так, так. Вот, нашла. Ее глаза, красные, будто песком засыпанные, сделали попытку загореться от радости. «Велосипеды напрокат», — говорилось в этом объявлении. Джози сама себе улыбнулась, и кожа на лице от этого заболела. Где, как не в Центральном парке, зеленом и полном жизни, в этих легких города, можно выветрить похмелье из своих собственных, особенно если нагрузить ноги вращением педалей.

Холли кидалась в него фруктами, целясь в голову. А ведь Мэт сделал все, что мог, чтобы уйти от нее по-хорошему, шутил и старался поднять ей настроение, успокоить, утешить, вселить жизнерадостность, льстил ей, всячески давал понять, что она ему не чужая. Фактически, пока он одевался, ему пришлось пережить всю гамму эмоций, связанных с «неприятным положением», но ничто не смогло выудить Холли из-под туго натянутой простыни и одеяла, под которыми она молча скрылась от его глаз. Против чего он, в сущности, и не возражал, потому что в противном случае ему не удалось бы сохранить достоинство, надевая носки.

Но когда он уже был на улице, ситуация вдруг изменилась. Холли настежь распахнула окно комнаты и обрушила на него град абрикосов, киви, апельсинов и даже маленьких сладких бананчиков, таких вкусных и таких мягких, что даже при желании вернуть их было уже невозможно. Это фруктометание сопровождалось полным набором эпитетов из серии «ублюдок дерьмовый». Когда Холли предложила сделать на завтрак фруктовый салат, Мэт и не предполагал, что фруктам может быть найдено такое вот применение. И, уворачиваясь от обстрела снарядами, начиненными витамином С, он вдруг подумал, что ведь никто из соседей не проявил к происходившему ни малейшего интереса. Возможно, обитатели этой улицы уже привыкли к тому, что Холли в запальчивости имеет обыкновение забрасывать уходящих от нее мужчин тропическими плодами. А возможно, в Нью-Йорке с этого начинается каждое воскресное утро. Наконец он вышел из зоны досягаемости, и Холли громко захлопнула окно, бросив ему вслед прощальное: «Пошел в задницу!» — из чего следовало, что ранний уход Мэта вовсе не входил в ее планы.

101